Сказка – ложь, да в ней намек… Ожерелье находок, маленьких открытий, интересных решений – и все это в новой постановке о Кан-кыс. Или так: праздничное блюдо, щедро приправленное любовью и коварством, благородством и предательством. Или так: новые поиски смыслов в древней легенде. Как ни называй, а у нового режиссера-постановщика и композитора Аяны Оюн действительно получилось Нечто. И это Нечто обязательно стоит посмотреть всем, хотя жанр спектакля просто музыкальная сказка. Но сказка мудрая, она не даст скучать ни детям среднего школьного возраста, ни взрослым. Поляница? Для начала определимся с именем героини. По-тувински Камгалакчы Кан-болат кыс. Камгалакчы (защитник, страж), кан (сталь), болат (булат), кыс (девушка). В общем, возникает образ стальной-булатной девушки-богатыря. Синхронный перевод выдавал понятие «богатырка». На обсуждении спектакля было высказано мнение, что «богатырка» режет слух, надо бы говорить девушка-богатырь. Можно и так, хотя звучит длинновато. Но в русском фольклоре есть и «богатырки» и «богатырши». У других народов можно вполне найти амазонок, валькирий, совсем неплохо звучит «воительница». А есть и абсолютно соответствующее понятие – «поляница». Согласно словарю, это: «дева-воительница в русских былинах, женщина-богатырь (богатырша, богатырка)». Стальная дева-воительница освобождает свой народ от морока злого колдуна – вот коротко суть сюжета героического сказания Владимира Серен-оола, созданного по фольклорным мотивам. И сцена обольщения… На спектакли, сценографией которых занимался Народный художник Тувы Начын Шалык, имеет смысл ходить хотя бы ради того, чтобы посмотреть на декорации и костюмы. Страшная маска над сценой, как будто пожирает пространство. Так оно на самом деле и было, когда злой Шой-Тогус захватил всю страну. Хитрая деревянная конструкция в центре крутящейся сцены превращается в степь, где Кан-Кыс встретит своего жениха, в поле решающей битвы (оно и есть часть битвы), в место захоронения правителя страны, обманом умерщвленного, и еще много во что. Своего рода «театр теней» - отражение теней артистов прекрасно передает то, что напрямую показывать в детских сказках не полагается, например сцену обольщения Сайын-Уран правителя. Русалочий, в прямом смысле, смех, манеры Шамаханской царицы – правитель не мог устоять. И, как в случае с Шамаханской царицей пал жертвой коварства. Костюмы, которые моментально меняются, актеры, которые играют несколько ролей… Но это уже задумка режиссера. Брехт и зонг-оперы Да, это все уже активно переживали и обсуждали в шестидесятых-семидесятых годах прошлого века. Но в этой постановке брехтовский метод прозвучал по-новому. Актер, сыграв свой эпизод, не уходит со сцены, а остается. Может быть, просто сидит, может быть, взяв музыкальный инструмент, исполняет песню. А потом, надев другой головной убор или взяв другой атрибут, возвращается в сюжет, но уже в иной роли. Следить за этими перевоплощениями, может быть, интереснее, чем за перипетиями сюжета. Никаких особо сложных инструментов нет: барабан и бубен, игил. На обсуждении предложили взять в этот ансамбль еще и шоор. И не потому, что надо бы добавить духовые инструменты, а потому что он – очень древний и подчеркнет древность героического сказания. Актеры и роли Предварительный просмотр перед премьерой устраивают для того, чтобы специалисты и коллеги со стороны посмотрели, может быть, заметили бы какие-нибудь недочеты, может быть, предложили бы что-то другое, интересное. Конечно, здесь говорили и об игре актеров. Было мнение, что Айзана Чылбак-оол, исполнительница роли Сайын-Уран, как-то не так извинилась, когда «хорошие победили плохих». Что она раскаялась, надо было показать именно раскаяние, осознание своей вины – ведь именно она погубила правителя. Но как сказала потом актриса, это легкое снисходительное «прости» было задумано изначально. Она и не собиралась раскаиваться. Она ловко всю вину свалила на злого колдуна, который, мол, ее заставил. А действительно, кто знает, что она могла бы еще натворить, если бы была «вторая серия». Правитель в исполнении Ачыты Салчака громко кричит? А почему бы ему не кричать? Он – правитель и не собирается прислушиваться к чьему бы то ни было мнению. А тут еще жена вместо сына родила дочь! Хочешь-не хочешь, а кричать будешь. Зато Карбын (Саяна Сат), Шой-Тогус (Олег Сат), Аржай (Сайдаш Монгуш) были безупречны. Тут ни убавить, ни прибавить. Ни одного критического замечания в их адрес не поступило. Шой-Тогус, как и полагается, был гадким и злобным, когда чувствовал поражение, и злорадно жестоким – когда побеждал. Карбын – забота и ласка. А от Сайдаша Монгуша, когда его герой играл в шахматы, вообще было невозможно отвести взгляд. Ну а про исполнительницу главной роли, Тану Ховен-оол, сказали, что ей надо еще поработать над ролью, подучить слова… До премьеры еще есть время, будем надеяться, что все поправимо. Небольшой коллектив создал на сцене настоящее маленькое чудо – волшебную сказку. Сказку, в которую веришь. Добро здесь обязательно побеждает, орел превращается в прекрасного юношу, поляница-воительница понимает, что она еще и просто девушка, и может любить. Как давно певали о любви, Как теперь влюбленные поют, Так и спел Кан-Кыс Эзир-Мерген Древние, но вечные слова: «В тонких стенах юрты родились, У скалы огромной мы нашлись – Продолжатели родов могучих Встретились на всю большую жизнь!» Ирина Качан, газета «Плюс Информ»